Ложь и любовь - Страница 44

– Ты поедешь в больницу!..

– Хороша новость! А обо мне ты подумал? Я тоже хочу в этом поучаствовать…

– Больницы – это самое гнусное изобретение человечества…

– Там хорошо. Река, огромный сад, мы отлично отпразднуем, и гостям хватит места. Пригласим всех, кого собирались. Это событие нашей жизни стоит того, чтобы на него смотрели все!..

– Мои анализы останутся при мне! Нечего на них смотреть…

– Но ведь они очень дорогие.

– Зато красивые! Милая, это же свадьба. Ненужно скупиться на экзотику!..

– Я иду звонить!

– Не поеду! Лучше умереть!..

– Вот и отлично. Ширли уже созвонилась со священником. Сейчас занимается столом. Устроим все в самые короткие сроки…

Тут уже Дэвид не выдержал и громко, никого не стесняясь, расхохотался. Похоже, правила приличия никого из присутствующих уже не волновали, поэтому он не нашел причины сдерживаться. Все замолчали и посмотрели на него. На лицах Жюльена, Катрин, Майкла и Элизабет отразилось недоумение, но затем они словно опомнились, осознав, как смотрелись их «дебаты» по семейным вопросам со стороны, и тоже рассмеялись.

В итоге Майкл и Элизабет, помирившись окончательно, уехали в гостиницу. Жюльену Катрин вызвала «скорую помощь». Дэвид остался один. Обессилев от всей этой суеты, он опустился в кресло в своем кабинете и закрыл глаза. Только одна мысль, о Мишель, наполнила все его существо. Мишель…

10

Дэвид проснулся поздно. По крайней мере позднее, чем собирался. На улице уже светало. Ему предстоял чуть ли не самый сложный день в жизни. Сегодня, если все получится, он сделает Мишель предложение. И она… Нет. Она не откажет ему.

Он позвонил в университет и попросил снять свои лекции. Это стоило ему около получаса времени и почти головной боли, которая появилась вследствие общения с администрацией университета. Поневоле вспомнилась Америка. Там один звонок – и все проблемы решены. Никто не станет спрашивать, почему ты не выйдешь на работу. Пропущенные часы просто не должны превышать определенной нормы, их не оплачивают. И только. А в Швейцарии Дэвиду уже стало казаться, что еще пара часов – и его заставят звонить в администрацию кантона или президенту, лишь после этого он получит право не проводить лекцию. Параллельно пришлось еще отменить занятия Жюльена. В итоге, когда Дэвид положил трубку, то телефон разве что не дымился.

Пока он вел переговоры, уже рассвело. Завтракать Дэвиду не хотелось, хотя с самого обеда вчерашнего дня он ничего не ел. Когда Жюльен, Катрин, Майкл и Элизабет удалились, он так и уснул в кресле. Прошло, наверное, часа три. Разбудил его звонок Катрин. Она сообщила, что у Жюльена начался сепсис, но теперь, после принятых врачами мер, все относительно нормально. Катрин благодарила за помощь и извинялась за утреннюю сцену. Оказалось, что раны, которые Жюльен получил во время своей гениальной, достойной кисти лучшего художника операции по взятию собственного неприступного замка, были плохо промыты. Попала инфекция. Жюльен застрял в больнице надолго. Как раз с того, чтобы навестить его, Дэвид и решил начать день. Билеты до Цюриха на поезд он заказал еще вчера. До отъезда оставалось еще часа четыре.

В палату к Жюльену Дэвид прошел беспрепятственно. Состояние пациента было уже вне опасности. Первая фраза, которую изрек Жюльен, была следующая:

– Я сегодня же выпишусь отсюда! Со мной уже все в порядке.

Дэвид усмехнулся. Но его друг и вправду выглядел намного лучше. Порозовел, синева вокруг глаз почти исчезла, хотя скулы все так же выделялись на лице.

– Что ты смеешься, – обиделся Жюльен на ухмылку Дэвида. – Не веришь? Вот увидишь. Сегодня же поеду домой. Хватит.

– Бога ради! – притворно согласился Дэвид. – А я посмотрю на лицо Катрин, которая зайдет к тебе после работы и обнаружит, что ее муж написал отказ от госпитализации и самовольно, не пройдя курс лечения, отправился домой.

Жюльен сконфузился. Видимо, Катрин неплохо поработала с ним вчера. Неизвестно, чем уж она пригрозила своему несговорчивому мужу, но средство возымело действие.

– Так-то лучше! – Дэвид подмигнул ему.

– Не издевайся. – Жюльен улыбнулся. – Я сам удивляюсь, как она меня терпит. Будь я на ее месте, уже, наверное, развелся бы.

– Она любит тебя таким, какой ты есть. И только с ней ты можешь быть самим собой, ничего не опасаясь. Это и есть любовь. Перед коллегами, друзьями мы играем какие-то роли. И только любящий человек принимает тебя без прикрас. Любой твой недостаток в ее глазах – достоинство. Береги ее. Она тебя любит. А чтобы беречь ее – береги себя. И все у вас будет хорошо. Я уверен.

– А как у вас? – Жюльен хитро прищурился. – Поведайте мне о своих планах, господин Герой-любовник.

Дэвид взял стул и, поставив его рядом с кроватью, сел. Палата была небольшая, как и все одиночные. Белая, чистая, на окнах жалюзи, на полу линолеум, плоские плафоны люстр на потолке. Все как везде.

– У нас еще пока не знаю. – Дэвид пожал плечами. – Сегодня уезжаю в Цюрих. Остановлюсь там в какой-нибудь гостинице, разведаю обстановку: как она, чем занимается. Вряд ли перевод оформляют быстро. До конца недели, скорее всего, она не будет посещать занятия. Тем более что Цюрих и Базель – в разных кантонах. Короче, осмотрюсь.

– А потом? – В глазах Жюльена вспыхнуло детское любопытство.

– А потом я подожду удобного момента и сделаю ей предложение. Если она скажет «да», заодно познакомлюсь с родителями и мы вернемся сюда. Надеюсь, вернемся вместе.

– А если она скажет «нет»? Что тогда намерена делать ваша светлость?

– Не знаю, – признался Дэвид. – Я об этом стараюсь не думать.